Новости – Общество
Общество
Пляски «а-ля рюс»
Фото: Елена Огнева / «Русская планета»
Представители симбирской артели рукопашного боя «Буза» — о традиционных народных песнях и танцах и умении отмечать праздники
11 декабря, 2015 17:36
10 мин
Праздники любят все, но умеем ли мы их отмечать? Наши предки отдыхать умели, делали это весело. Вот уже пять лет молодые люди из симбирской артели рукопашного боя «Буза» проводят вечерки — не только в память о традициях, а и развлечения для.
– Мне кажется, сегодня люди разучились веселиться. Если нет денег на дорогие клубы или элитные вечеринки, то считается, что пойти некуда. Люди не представляют досуг без алкоголя, — рассказывает председатель общественной организации «Симбирская губернская община» Владимир Басенков. — Мы хотим напомнить молодежи, как развлекались их сверстники лет 100 назад: пели частушки, водили хороводы, играли в жмурки и кошки-мышки, учили девушек плясать кадриль. И застолья устраивали — с чаем, сладостями, пирогами и задушевными разговорами. При этом мы не реконструкторы, мы не копируем древний быт в мельчайших деталях. Конечно, носим рубахи в народном стиле и плетеные пояса, но используем современную музыкальную аппаратуру, можем прийти в джинсах. Главное — внутреннее содержание.
Корреспондент РП побывала на одной из первых вечерок. Они проходили в старинном здании музея гимназии № 1. За тяжелой дверью — полутемная «шинельная» конца позапрошлого века, где гимназисты оставляли шинели и фуражки и расходились по классам постигать премудрости латыни, древнегреческого и других наук. В актовом зале на стене — огромный портрет императора Александра III. В зале кипит работа: молодые люди в русских народных костюмах ставят столы, подключают аппаратуру, расставляют стулья. Гармонист пробегает пальцами по клавишам. Бузники пускаются в боевой пляс. Это разминка. Слегка разогревшись, они приглашают всех собравшихся поиграть в «платочек». Одна из девушек пляшет внутри круга с платком, а парень пытается этим платочком завладеть. Девушки чувствуют себя в центре внимания: кавалеров больше, чем дам. Потом кошки-мышки, жмурки, хороводы и наконец — кадриль. После этого все, раскрасневшиеся и слегка запыхавшиеся, усаживаются за стол. На столе — квас, чай, пироги, пряники. Гости знакомятся, перекидываются шутками, все по-домашнему уютно, непринужденно.
Фото: Елена Огнева / «Русская планета»
Со временем вечерки перекочевали из гимназии в ДК «Губернаторский». Гостей стало больше, забав тоже прибавилось. Теперь участники не только пляшут и играют, но и учатся плести пояса, осваивают музыкальные инструменты. Дети тоже при деле: девочки изготавливают народных кукол, мальчики обучаются боевому плясу.
– Пять лет назад мы знали о русской традиции намного меньше, но были влюблены в нее и верили, что все получится, — улыбается член симбирской артели рукопашного боя «Буза» Илья Шагунов. — Нам хотелось создать площадку для общения, чтобы люди могли лично участвовать в традиционном досуге. Сегодня цель достигнута: сформировался целый коллектив по изучению русской народной культуры, люди заинтересовались плясовой, песенной, инструментальной традицией своего края, стали посещать занятия в вокальной студии, кто-то увлекся игрой на гармони, кто-то — на балалайке.
– Когда я познакомился с ребятами из симбирской «Бузы», в артели не было гармониста, — продолжает другой бузник, Кирилл Кологреев. — Пришлось мне это дело начать. Мы участвовали в съездах бузников — гуляях. На одном гуляе гармошку посмотрел, на другом с гуслями познакомился, на третьем — с балалайкой, так и пошло. Сначала я увлекся игрой на гармошке, самостоятельно освоил гусли, балалайку, мандолину. У гармони русского строя разный звук при смене меха. Во время игры будто головоломку разгадываешь: нужно и кнопочку нажать, и успеть сообразить, в какую сторону сдвинуть гармонь. Есть единая структура композиции, но в то же время вариативность происходит непрерывно. Вроде бы одно и то же играешь 15 минут, но каждый новый круг в наигрыш что-то новое добавляешь.
– Я вообще интересуюсь русской историей и культурой, общаюсь с теми, кто называет себя русскими патриотами, националистами, — говорит Кирилл. — Многие твердят: «Мы русские, мы — за русский народ». А что в них русского? Разве что майка с надписью: «Я — русский». Большинство не знает ни народных песен, ни традиций. Я даже не уверен, знают ли они свою родословную. Они напоминают мне интеллигенцию конца XIX века — типа «для народа, но без народа».
Выпускник Саратовской консерватории имени Собинова Александр Михайлов про вечерки узнал в интернете и пришел посмотреть, что да как.
– В консерватории я изучал и классическую музыку, и оперную, но та музыка меня «не цепляет», — делится музыкант. — Мне нравится народная песня, я основал в Ульяновске фольклорный ансамбль «Отрада», сам пою и ребят учу. Хотя вечерки — немножко не мой формат, это больше для холостых. Но я попробовал с бузниками петь народные песни, им понравилось, некоторые пришли ко мне в ансамбль, до сих пор поют.
Ребята ездят в этнографические экспедиции, участвуют в концертах и фестивалях, с которых привозят дипломы и грамоты. В прошлом году выступили на фестивале «Поющий Симбирск». В этом году съездили в Москву на «Перепляс», финал которого проходил в театре Надежды Бабкиной «Русская песня». В марте нынешнего года коллектив защитил звание народного, исполнив 18 песенных и танцевальных номеров.
– Александр, говорят, что русскую песню невозможно записать нотами. Это правда?
– Ну что вы! — смеется Александр. — Ноты — универсальный язык, с их помощью любую музыку можно записать. Хотя для меня лично нотный сборник без аудиоприложения имеет минимальную ценность. Когда не слышишь записи, можно по-разному песню сделать. Вообще большинство фольклорных коллективов учат песню не по нотам и не с голоса, а с записи. Один свой голос услышал, другой — свой. Потом это вместе соединяют. Русская песня многоголосна. В народе песни передавались из уст в уста. Люди слушали их и запоминали. Песня, пляска — часть их жизни. Вот, например, в послевоенные годы мужиков меньше стало. Женщины научились плясать как мужики — подпляску с дробью. Раньше в танце женщины только ходили, как павушки-лебедушки. И в работе так же. Меньше мужчин — тяжелее работают женщины.
– Значит, в городах могут петь, а могут не петь, а в деревне не могут не петь?
– Скажем так: все знают эти песни, могут подпеть. Народные — не значит одинаковые. В этой местности так, в другой — по-другому. И жанры разные. Одни рассчитаны на зрителя — былина, например, или колыбельная. Предполагается, что ты не сам для себя поешь, а для кого-то. А все остальное практически — больше ради себя, ради удовольствия петь. Бывает, приезжаешь в село, люди рассказывают про обычаи, обряды, свадьбы, как гуляли, какие песни пели. А их дети уже этого не знают. И песни забываются.
– Мне кажется, в отношении традиционной народной культуры в стране существует «заговор молчания»: о ней не показывают фильмов, не делают репортажей, не упоминают в новостях, — вступает в разговор Илья Шагунов. — Иногда на экранах мелькают эстрадные коллективы в костюмах а-ля рюс, но о настоящей песенной, инструментальной или плясовой традиции подавляющее большинство не имеет ни малейшего понятия. У каждого народа складывается свое представление о человеке и его месте в окружающем мире, об отношениях между людьми. В песнях передается концентрированный чувственный опыт: любовь, счастье, радость, грусть, боль, ощущение связи с прошлыми поколениями. Когда человек поет народную песню, он неосознанно этот опыт перенимает.
Фото: Елена Огнева / «Русская планета»
– Почему вы говорите, что у нас нет традиционной культуры? Мы же видим на эстраде народные песни и танцы.
– История так называемых народных коллективов связана с появлением культпросветучилищ. В начале ХХ века люди переселялись в города, народные традиции уходили. Какие-то элементы традиционной культуры (песню, пляску) вынесли на сцену. С одной стороны, отдельные плясовые движения и песенные тексты таким образом удалось сохранить. С другой стороны, для сцены их пришлось основательно видоизменить. Большинство форм традиционной культуры созданы так, чтобы человек в них участвовал, а на концерте зритель пассивен: посидел в кресле, послушал, ушел. Вот, например, мы на занятии в вокальной студии смотрим друг другу в глаза и поем. Происходит общение — голосом, глазами, через созвучие. Пляски — это общение через контакт либо через частушки, взгляды, через подшучивание друг над другом.
– Получается, это псевдонародные коллективы?
– Нет. Просто это — совершенно другой жанр. Можно назвать его фольклорно-сценическим. Это видоизмененная народная культура, причем измененная с определенной целью — развлечь зрителя. Молодежь остро чувствует подмену. В результате у большинства ко всему, что связано с народной культурой, отношение как минимум безразличное, а чаще отрицательное. Когда на сцену выходит мужчина в рубахе, расшитой несуразными цветочками, и тянет носочек, это действительно вызывает недоумение. Я тоже раньше народную культуру представлял себе как нечто лубочное, не относящееся к реальной жизни. Сегодня практически во всех крупных городах существуют коллективы, которые достаточно серьезно изучают народную культуру и показывают ее такой, какова она есть. На телевидении такого не увидишь.
– Мы с бузниками побывали в этнографических экспедициях в Теньковке, Урене, Белозерье, Старой Майне, Больших Ключищах, — заключает Илья. — Потом сравнивали свои результаты с материалами экспедиций из других регионов России и поражались сходству в пляске, кулачном бое и многих других направлениях. Но самое главное — появился искренний интерес и уважение к родной культуре, ощущение гордости за русский народ. Чем больше я погружаюсь в наши традиции, тем больше понимаю, насколько мы богаты.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
